Михаил Осипович Аттая и его вклад в российское востоковедение (по документам архива Лазаревского института восточных языков)

Библиотека

Михаил Осипович Аттая и его вклад в российское востоковедение (по документам архива Лазаревского института восточных языков)
Авторы:	Смирнова Екатерина Викторовна
Издательство:	Тамбов: Грамота
Дата издания-журнал №:	Манускрипт. 2016. №9 (71). С. 187-191
ISBN:	ISSN 1997-292X
Ссылка:	Текст

Аннотация

На основе архивных материалов Лазаревского института восточных языков в статье освещаются ранее неизвестные факты биографии известного русского востоковеда, сирийца по происхождению М. О. Аттаи.

Подробно рассматривается его научная и педагогическая деятельность, анализируется его вклад в развитие отечественного востоковедения. Как в дореволюционный, так и в советский периоды, М. О. Аттая выступал популяризатором арабского языка и литературы в России, а также русского языка и культуры на Ближнем Востоке.

Содержание

Михаил Осипович Аттая (1851-1924) – известный русский востоковед арабского происхождения. Он принадлежал к плеяде лекторов-арабов, которые приехали в Россию во второй половине XIX в. и остались здесь на всю жизнь, посвятив ее российской науке и образованию. Несмотря на то, что об М. О. Аттае в своих трудах не раз упоминали А. Е. Крымский, Е. А. Беляев, И. Ю. Крачковский, А. П. Базиянц, его биография и научное наследие до сих пор малоизучены. В связи с этим, целью данной статьи является всестороннее исследование научной и педагогической деятельности М. О. Аттаи в России, его вклада в развитие русской арабистики и русско-арабских культурных связей, а также дополнение и уточнение сведений о его биографии на основе архивных материалов.

М. О. Аттая родился в Дамаске в 1851 г. в семье арабов православного вероисповедания. Однако в родном городе он прожил недолго. Межконфессиональные столкновения в Сирии, вылившиеся в христианские погромы в Дамаске в 1860 г., вынудили тысячи христиан мигрировать в Бейрут [10, с. 9]. Туда же переселилась и семья Аттаи, которая обосновалась в квартале под названием «Рмейль».

В то время в Бейруте значительно возросло влияние западных держав, усиливших свое проникновение в Сирию, в том числе и через духовные миссии, еще в 1840-е гг. [11, с. 143]. При поддержке западных правительств католические и протестантские миссионеры вели на Ближнем Востоке активную просветительскую деятельность. За несколько десятилетий они открыли в Бейруте множество учебных заведений, сыгравших немалую роль в развитии арабского образования. Поскольку православных школ в Ливане было немного, православные арабы нередко отдавали свих детей в протестантские образовательные учреждения [12, с. 64].

Семья Аттаев не была исключением. После того как Михаил Аттая окончил коммерческий колледж, он решил пойти по стопам своего отца (врача по специальности) и в 1871 г. поступил на медицинский факультет Сирийского евангелического университета, который был открыт американцами в 1866 г. [9, с. 537]. Помимо специальных дисциплин, студентам читался курс арабского зыка, параллельно преподавались английский и французский языки. За несколько лет обучения в университете Аттая, кроме других дисциплин, прослушал курсы химии, ботаники, физиологии, фармацевтики, анатомии и успешно сдал по ним экзамены [15, д. 12, л. 48-51].

Уже в это время интересы Аттаи сосредотачивались не только на естественных науках. Одновременно с медициной он увлекался филологией, о чем свидетельствуют его занятия арабским языком и литературой на словесном факультете. Обучаясь в университете, Аттая осваивает европейские языки, знакомится с культурой западного мира, увлекается свободолюбивыми идеями. Подобно другим образованным ливанцам он содействует освободительному движению арабов против османского господства, а также арабскому культурному возрождению. Будучи студентом, М. О. Аттая сотрудничает с либеральными органами арабской периодической печати и выступает с критикой османских властей. Одновременно «он является одним из членов-организаторов тайного общества “Снятие покрывала”, целью которого было освобождение восточной женщины от “гнета, рабства и невежества”» [7, с. 530].

Следовало ожидать, что подобная деятельность Аттаи приведет к конфликту с османскими властями, в результате которого ему пришлось оставить третий курс Университета и покинуть пределы Османской империи.

Новой родиной М. О. Аттаи стала Россия, в которой православные арабы традиционно видели защитницу своих интересов. В ту пору в Москве преподавал православный араб из Дамаска Георгий Абрамович Муркос, приходившийся М. О. Аттае близким родственником [15, д. 12, л. 58]. Г. А. Муркос учился в России, в Санкт-Петербургском университете, по окончанию которого был приглашен экстраординарным профессором арабской словесности в Лазаревский институт восточных языков.

Одной из важнейших задач Лазаревского института была подготовка дипломатических кадров и переводчиков для службы на Ближнем Востоке. Для обучения арабскому, турецкому и персидскому языкам институт активно привлекал преподавателей с Востока, что позволяло студентам овладеть разговорным языком еще в стенах учебного заведения. После реорганизации Лазаревского института в специальных классах персидский и турецкий языки кроме русских профессоров преподавали представители восточных народов, для которых были предусмотрены штатные должности преподавателей-практиков. Иная ситуация сложилась на кафедре арабской словесности, которую в 1871 г. возглавил Г. А. Муркос. Классическое востоковедное образование и арабское происхождение позволяли ему с успехом читать как теоретический, так и практический курс арабской словесности. Тем не менее, Г. А. Муркос стремился найти еще одного лектора, предназначенного вести практические занятия по арабскому языку. И судьба скоро предоставила ему такой шанс. Как раз в то время у М. О. Аттаи возник конфликт с османскими властями. Таким образом, пригласив его в Москву, Муркос мог решить сразу две свои проблемы: помочь родственнику и снизить нагрузки в институте.

М. О. Аттая приехал в Россию в 1873 г., однако приступил к преподаванию не сразу. Чтобы устроить его в Лазаревский институт Муркос приложил немало усилий. Во-первых, необходимо было подготовить Аттаю к преподавательской деятельности, чем Муркос и занимался около года, обучая его русскому языку. Во-вторых, потребовалось время, чтобы учредить должность приватного преподавателя практических занятий, на которую Аттая и был назначен 15 ноября 1873 г. [Там же, л. 14].

По окончанию учебного года М. О. Аттая отправился в летний отпуск на Ближний Восток. В это время он окончательно решил связать свою судьбу с Россией и в 1875 г. принял российское подданство, а в 1877 г. женился на Софье Федоровне Фогтс [Там же, л. 17, 21].

С первых лет работы в институте М. О. Аттая проявил себя как трудолюбивый и ответственный сотрудник, который «особенно много» содействовал успеху занятий в арабском языке [Там же, д. 177, л. 16]. В это время он не ограничивается только преподаванием арабской практики. Уже в 1876 г. Аттая был назначен помощником воспитателя в гимназических классах института, в 1877 г. – наблюдателем за студентами, а в 1879 г. – библиотекарем [Там же, д. 12, л. 164-166].

Несмотря на то, что М. О. Аттая не получил фундаментального европейского образования, он блестяще знал арабский язык и успел за несколько лет хорошо освоить русский. Наличие определенных филологических знаний и опыт педагогической работы позволили ему приступить в середине 1870-х гг. к работе над учебными пособиями. Так появился его учебник практических занятий по арабскому языку, который Правление Лазаревского института разрешило литографировать в 1877 г. [Там же, л. 24].

Хотя учебники М. О. Аттаи не всегда находились «на уровне филологической науки», они имели важное дидактическое значение для преподавания арабского языка в учебных заведениях России [8, с. 164]. Его пособия: «Практическое руководство к изучению арабского языка», «Арабская метрика», «Хрестоматия по арабской литературе» служили хорошим руководством для изучения основ грамматики и лексики литературного арабского языка, а кроме того, давали общее представление о культурных и бытовых реалиях Арабского Востока.

Помимо чтения курса по арабскому языку М. О. Аттае в 1879 г. было поручено преподавание восточной каллиграфии, имевшей большое значение для изучения языков и литератур мусульманского Востока. В 1883 г. Аттая совместно с другими лекторами Лазаревского института подготовил специальную программу для занятий по каллиграфии, которая предусматривала ознакомление студентов с главными почерками арабского письма. Впоследствии «успехи института в обучении восточной каллиграфии получили признание на всероссийской выставке в Москве в 1882 году, а также на Парижской выставке в 1900 году» [4, с. 101].

Несмотря на то, что М. О. Аттая занимал несколько должностей в Лазаревском институте, он оставался внештатным сотрудником. Долгие годы совет Специальных классов ходатайствовал о присвоении Аттае прав действительной службы. Включить Аттаю в штат было необходимо, чтобы удержать трудолюбивого преподавателя, с которым коллектив института успел сродниться за годы совместной работы. Однако из-за бюрократических сложностей процесс затягивался. Только 10 ноября 1880 г. в Лазаревском институте была учреждена должность преподавателя практических занятий по арабскому языку, на которую Аттая и был назначен [15, д. 12, л. 39, 45].

1880-е гг. были отмечены публикацией ряда ценных трудов М. О. Аттаи, среди которых важное место занимает «Практическое руководство к изучению арабского языка» (1884), а также сборник арабских пословиц и рассказов. В это же время определяется область его научных интересов. Помимо работы над пособиями, Аттая интересовался историей и филологией средневекового Арабского Востока, его литературной и фольклорной традициями. В 1887 г. был опубликован совместный перевод М. О. Аттаи со студентом Лазаревского института М. В. Рябининым «Книги Калилы и Димны». Желая познакомить русскую образованную публику с этим восточным произведением, Аттая выполнил его перевод, при этом снабдив комментариями [3]. Хотя Р. В. Розен указывал на малоудовлетворительное качество перевода [8, с. 170], работа Аттаи имела определенное научное и популяризаторское значение и вошла в историю русской арабистики как первый отечественный перевод «Калилы и Димны».

О том, что М. О. Аттая серьезно занимался не только арабской филологией, но и историей, свидетельствует его труд по «Истории Багдадских халифов», над которым он начал работать в конце 1880-х гг. К огромному сожалению, работа Аттаи была утрачена во время пожара, случившегося у него на даче в 1893 г., и так и не была опубликована [15, д. 12, л. 81]. Кроме того, в огне сгорела великолепная домашняя библиотека Аттаи, которая содержала ряд раритетных изданий, включая лекции арабских историков и географов. Все это говорило о том, что Аттая был не просто лектором, но и учёным востоковедом.

В 1890-е гг. в Лазаревском институте у Г. А. Муркоса и М. О. Аттаи учился будущий академик А. Е. Крымский. Под их контролем он сделал первые успехи в переводе арабских поэтов джахилийской эпохи. Так, Аттая помогал ему переводить муаллаки Антары, способствуя возникновению у Крымского интереса к доисламской поэзии [13, с. 311]. Окончив университет, А. Е. Крымский уехал в командировку в Бейрут, где останавливался в доме родителей Аттаи [10, с. 31].

После возвращения из Сирии, он в 1900 г. возглавил кафедру арабской словесности, сменив вышедшего в отставку Г. А. Муркоса. Как раз в эти годы подошел к концу 25-летний срок службы Аттаи. Однако он не смог оставить Лазаревский институт, который стал для него вторым домом.

Помимо преподавания в специальных классах Лазаревского института М. О. Аттая был занят исследованиями в Восточной комиссии Московского археологического общества, созданной в 1887 г. За долгие годы работы в Комиссии Аттая сделал много обстоятельных докладов, перевел арабские рукописи. В частности, он исследовал фотоснимок арабской надписи на мечети при ханском дворце в Баку, а также рукопись, в которой рассказывалось о происхождении г. Дербента и жителях Дагестана [4, с. 181]. В 1898 г. Московское археологическое общество, принимая во внимание труды Аттаи в Восточной комиссии, «единогласно избрало его своим действительным членом», выражая надежду, что М. О. Аттая и «впредь не откажет в содействии его научными трудами и исследованиями» [15, д. 12, л. 105].

Еще одной сферой деятельности М. О. Аттаи, которая принесла пользу не только русской арабистике, но и внесла вклад в развитие русско-арабских взаимоотношений, было его сотрудничество с Императорским православным палестинским обществом (далее – ИППО), созданным в 1882 г. Одной из важнейших задач ИППО было укрепление культурно-религиозных связей со Святой землей, а также просвещение православного арабского населения. С этой целью в Палестине и Сирии были открыты многочисленные школы, где учились тысячи арабских детей. Заботясь о благоустройстве этих учебных заведений, председатель Палестинского общества командировал в 1898 г. на Ближний Восток сенатора П. М. Аничкова, который должен был изучить там состояние школьного дела. Отправляясь в командировку, сенатор решил воспользоваться содействием доверенного лица, хорошо знающего арабский язык, выбрав при этом Аттаю. В письме попечителя Московского учебного округа сказано, что «преподаватель арабского языка… Коллежский советник Аттая командируется… в Палестину и Сирию сроком на 4 месяца», чтобы ознакомиться с системой преподавания арабского языка в местных учебных заведениях [Там же, л. 111].

Во время пребывания на Ближнем Востоке М. О. Аттая посетил различные школы Палестинского общества. Ученый писал, что ему «было очень отрадно приносить по мере своих сил пользу учебным заведениям своей родины» [Там же, л. 115]. По завершению основной работы Аничков просил директора Лазаревского института В. Ф. Миллера разрешить Аттае остаться еще на несколько месяцев на Ближнем Востоке, чтобы принять участие в деятельности комиссии по пересмотру программы учебных заведений Палестинского общества. При этом Аничков признавал «в высшей степени полезным участие в этой комиссии М. О. Аттаи как специалиста по арабскому языку, составляющему один из главнейших предметов преподавания в вышеупомянутых учебных заведениях» [Там же, л. 114]. Однако отсутствие Аттаи в институте было слишком заметно и ему необходимо было вернуться. После командировки Аттаей был представлен подробный отчет Великому князю Сергею Александровичу о состоянии учебных заведений ИППО и об уровне преподавания в них [14, д. 1527, л. 22].

Командировка на Ближний Восток положительно отразилась на карьере Аттаи. В 1900 г. ему было поручено представить императору Николаю II приезжих арабов и быть их переводчиком при высочайшей аудиенции. Кроме того, Аттае доверялся перевод всех документов из правительственных учреждений, которые передавались в Лазаревский институт. По распоряжению попечителя Московского учебного округа в 1902 г. он был рекомендован на съезд инспекторов и преподавателей ИППО, где вырабатывалась программа для школ данного общества.

За годы сотрудничества с Палестинским обществом М. О. Аттая проявил себя как талантливый педагог и знаток арабского языка. Именно ему было предложено составить для школ ИППО учебники на арабском языке, среди которых были: История арабской литературы, учебники арифметики по методу Евтушевского, учебник географии и учебник истории. Все 4 учебника были напечатаны и приняты для преподавания в этих школах. В 1908 г. Палестинское общество избрало М. О. Аттаю за его заслуги в свои действительные члены.

В начале XX в. произошли изменения в преподавательской деятельности М. О. Аттаи. С 1901 г. он по собственному желанию был освобожден от исполнения обязанностей помощника воспитателей при гимназических классах. Тогда же ему было поручено читать на третьем курсе мусульманское право, которому в институте уделялось значительное внимание. В это время Аттая продолжил работать над дидактическими материалами. В 1910 г. он подготовил третье «дополненное и исправленное» издание своего «Практического руководства», в которое включил обстоятельный раздел по фонетике, составленный А. Е. Крымским [15, д. 134, л. 37]. Этот учебник, выдержавший три издания, общим тиражом в 2 000 экземпляров, был хорошо известен в вузах России. Им активно пользовались студенты Санкт-Петербургского университета, чиновники Учебного отделения МИД, офицеры Главного штаба, студенты Казанской духовной академии, а также ученики мусульманских школ на Кавказе и в Средней Азии.

Практически одновременно с «Руководством» М. О. Аттая опубликовал арабскую сказку «Камар азЗаман» и составил для нее глоссарий. Поскольку доступных арабско-русских словарей в то время практически не осталось, Аттая задумал расширить свой глоссарий, положив в его основу лексику из словарей А. В. Болдарева, И. Ф. Готвальда и В. Ф. Гиргаса, ставших библиографической редкостью. Хотя некоторые арабисты упрекали Аттаю в том, что его словарь представлял в основном переработку труда Гиргаса, стоит отметить, что многие авторитетные лингвисты клали в основу своего труда какой-либо другой словарь, дополняя или исправляя его. Таким дополнением, сослужившим несомненную пользу русской арабистике, в словаре Аттаи была лексика из арабских текстов ново-литературного, церковного и разговорного языков, которой в совершенстве мог владеть лишь носитель языка [1]. В свою очередь, Крымский настоятельно рекомендовал словарь Аттаи к печати, указывая, что в этом издании «испытывает настоятельную нужду не только Лазаревский институт, но и вообще русская наука и русское общество» [4, с. 117]. Словарь был издан в 1913 г. и имел большое практическое значение для образования студентов.

В начале XX в. М. О. Аттая продолжил исследования в области средневековой арабской филологии и фольклора, читал и публиковал доклады в Восточной комиссии. Это время является периодом плодотворного сотрудничества М. О. Аттаи и А. Е. Крымского. Вместе ученые перевели на русский язык многочисленные варианты повести «Семь спящих отроков эфесских», встречающейся в произведениях арабских писателей. Непосредственно Аттаей была переведена сура Корана «Пещера», фрагменты из трудов ат-Табари, Якута, Ибн-аль-Асира, Казвини. Он не только сделал высококачественный перевод арабских средневековых авторов, но и снабдил его примечаниями и обстоятельными историко-филологическими комментариями [2].

Арабской средневековой поэзии была посвящена совместная работа Крымского и Аттаи об Абу-Фирасе и Мутанабби. Результатом совместного труда ученых был также «Арабский изборник», изданный в 1916 г.

На протяжении долгой научной и педагогической деятельности в институте М. О. Аттая много внимания уделял работе в библиотеке. При этом он заведовал фундаментальной библиотекой не только Специальных, но и гимназических классов, а также запасной библиотекой. Первой библиотекой он заведовал с конца 1870-х гг., когда она состояла из 1 431 тома [14, д. 1527, л. 26]. В 1909 г. количество томов во всех библиотеках дошло до 31 567 томов, а количество лиц, их посещавших, увеличилось в десять раз. Труды Аттаи в этой области были отмечены Обществом российского библиотековедения. В 1911 г. он был приглашен на Первый Всероссийский съезд по библиотечному делу, проходивший в Санкт-Петербурге. За вклад Аттаи в библиотечное дело Комитет Библиографического общества в 1912 г. избрал его своим действительным членом. Говоря о заслугах Аттаи перед отечественным библиотековедением, Е. А. Беляев отмечал, что в результате его сорокалетней непрерывной деятельности в этой области составилась лучшая востоковедная библиотека в Москве и одна из лучших в России [7, с. 530].

В библиотеке М. О. Аттае часто помогала его сводная сестра Хафиза-Мария, которую он вместе с братом Федором вывез из Бейрута, когда они были маленькими [14, д. 1527, л. 26]. Своих детей ни от первого, ни от второго брака у Аттаи не было (второй раз он женился в 1914 г., после того как овдовел, на Нине Карловне Зегер). Хафиза-Мария выросла в России и получила медицинское образование. Помимо сестры и брата в квартире у М. О. Аттаи часто жил кто-то из его учеников, как, например, князь Б. Н. Шаховской, ставший затем русским консулом в Дамаске. Впоследствии, Аттая обучал детей своих бывших студентов, которые также проживали у него.

С теплотой отзываясь о своих учениках, Аттая писал:«Ни один из окончивших курс Специальных классов студентов не проезжает мимо Москвы, не посетив меня, а жившие у меня воспитанники и студенты до сих пор сохраняют со мной самые дружеские отношения и ведут переписку» [Там же, л. 25].

Несомненно, что главным своим призванием Аттая считал именно преподавание. Он не только читал лекции в институте, а вывозил студентов на экскурсии, ставил с ними пьесы в театре, занимался по праздникам, помогал им с переводами для докладов в Восточной комиссии [Там же, л. 24]. О том, что Аттая был великолепным педагогом, свидетельствовали его многочисленные студенты, занимавшие ответственные должности в странах мусульманского Востока. Результаты педагогической деятельности Аттаи высоко оценил персидский шах, который наградил его орденом Льва и Солнца третьей степени «во внимание к полезной деятельности… в подготовке молодых людей к службе в Императорской российской миссии в Тегеране» [15, д. 12, л. 89].

Заслуги Аттаи перед отечественной наукой и образованием отметило и русское правительство. «В воздаяние отлично усердной и ревностной службы», а также «особых трудов» императоры Александр III и Николай II пожаловали ему ордена Св. Анны третьей и второй степени, а также Св. Станислава третьей и второй степени [Там же, л. 236].

После революции М. О. Аттая не покинул Россию, а остался работать в советской высшей школе. В это время он преподавал в реорганизованном Лазаревском институте, а также восточном отделении академии Р.-К. Красной Армии. Кроме того, он работал в бюро коморганизаций народов Востока [6]. Помимо преподавания он занимался переводами на арабский язык «Коммунистического манифеста», «Интернационала», Конституции РСФСР, подготовил учебник по сирийскому диалекту (1923) [5, с. 58].

В 1920 г. М. О. Аттая стал первым директором Центрального института живых восточных языков, ставшего преемником Лазаревского института, и проработал там до последнего своего дня.

Таким образом, вклад М. О. Аттаи в российское востоковедение сложно переоценить. За годы научной и педагогической деятельности арабского ученого в Лазаревском институте через его аудиторию прошло несколько поколений отечественных востоковедов. Среди учеников Аттаи были такие выдающиеся арабисты и тюркологи, как А. Е. Крымский, В. А. Гордлевский, Е. А. Беляев, Х. К. Баранов. Всего М. О. Аттаей было издано более 40 трудов, не считая статей и заметок, опубликованных в периодических изданиях. Помимо средневековой арабской филологии М. О. Аттая много внимания уделял новой арабской литературе, а также сирийскому диалекту. Особое значение для отечественной арабистики имели его дидактические труды, которые были распространены по всей России и даже проникли в арабские страны. Учебные пособия М. О. Аттаи, получившие широкую известность, сыграли большую роль в популяризации арабского языка в России, а также русского языка и культуры на Ближнем Востоке.

Список литературы

• 1. Аттая М. О. Арабско-русский словарь. М., 1913. 1026 с.
• 2. Аттая М. О., Крымский А. Е. Семь спящих отроков Эфесских. М.: Типография Крестного календаря, 1914. 70 с.
• 3. Аттая М. О., Рябинин М. В. Книга Калила и Димна. М.: Типография и словолитня О. О. Гербек, 1889. 288 с.
• 4. Базиянц А. П. Лазаревский институт восточных языков в истории отечественного востоковедения. М.: Наука, 1973. 224 с.
• 5. Базиянц А., Шарбатов Г. Первый директор Центрального института живых восточных языков // Азия и Африка сегодня. 1978. № 8.
• 6. Беляев Е. А. М. О. Аттая. Некролог // Известия. 1924. № 214. 19 сентября.
• 7. Беляев Е. А. М. О. Аттая. Некролог // Новый Восток. М.: Типо-литография «Искра революции», 1924. № 6. С. 530-532.
• 8. Крачковский И. Ю. Очерки по истории русской арабистики. М. – Л.: АН СССР, 1950. 299 с.
• 9. Крымский А. Е. История новой арабской литературы. М.: Наука, 1971. 794 с.
• 10. Крымский А. Е. Письма из Ливана (1896-1898). М.: Наука, 1975. 342 с.
• 11. Ланда Р. Г. История арабских стран. М.: Восточный университет, 2005. 319 с.
• 12. Сарабьев А. В. Дома, за рубежом. Миграции христиан Сирии и Ливана (вторая половина XIX – первая половина XX в.). М.: Институт востоковедения РАН, 2012. 324 с.
• 13. Смилянская И. М. Очерк востоковедной деятельности А. Е. Крымского // Письма из Ливана. М.: Наука, 1975. С. 303-338.
• 14. Центральный исторический архив Москвы (ЦИАМ). Ф. 213. Оп. 1.
• 15. ЦИАМ. Ф. 213. Оп. 2. MIKHAIL OSIPOVICH ATTAIA AND HIS CONTRIBUTION