Сарафов Моисей

Сарафов Моисей
Другие имена:	Сарафян Мовсес, Буниатян Мовсес
Место рождения:	Персия
Краткая информация: Богатый и влиятельный армянский предприниматель и негоциант, один из выдающихся представителей проживавшей в России армянской буржуазии

Биография

Уроженец Персии.

Приехал в Россию из Голландии в 1763 г. — после издания Екатериной II Манифеста о въезжих иностранцах, — «с немалым собственным... капиталом, состоящим в разных товарах и вещах... кроме имеющегося в России немалого капитала». По приезде Мовсесу Сарафову было предложено построить в районе Астрахани шелковый завод, для чего он «получил привилегию, состоящую в 11 пунктах, и на ссуду— 15000 рублей». В том же году «выехавшему из персидской области армянину Моисею Сарафову» было дано дозволенние «в постройке судов по Каспийскому морю». Когда же в дальнейшем астраханский губернатор, идя навстречу поже­ланиям русского купечества, сделал попытку отнять у него это право, то Канцелярией опекунства иностранных сразу же было предписано губернатору, «чтоб ему Сарафову в содержании судов никакого препятствия не чинить, но еще и оказывать ему в том спомоществование».

Именно к этому «Мовсесу», как к одному из самых влиятель­ных армян, и обращался в 1767 г. католикос Симеон в связи с миссией посланного им в Россию монаха Давида. В эчмиадзинском архиве сохранилось также письмо астраханского епископа Степаноса от 1 мая 1767 г. с жалобой на ряд лиц, в том числе на «Мовсеса, сына Буниата». Из письма этого видно, какую вы­дающуюся роль последний играл в то время в Астрахани; он пользовался там таким влиянием, что решался даже выступать против местного армянского епископа и брать под свою защиту лиц, которых тот преследовал.

8 июня 1769 г. Коллегии иностранных дел был представлен очень интересный проект, предусматривавший освобождение ар­мянских областей и воссоздание независимого армянского госу­дарства под протекторатом России.

Проект этот был представлен от имени «содержателя» астра­ханского шелкового завода «армянина Моисея Буниятова сына Сарафова». То был один из выдающихся представителей про­живавшей в России армянской буржуазии. Этот богатый и влиятельный армянский предприниматель и негоциант, имевший связи в правительственных сферах и даже при самом дворе, представил упомянутый проект лично от свое­го имени. По своим словам, узнав о намерении правительства открыть фронт против турок «и с азиатской стороны», он счел своим долгом высказать по этому поводу свои соображения. «В рассуждении, — писал он в своей докладной записке, — что я азиатския поведении и обычаи несколько знать могу потому, что в Персии в нашей Араратской земле мое рождение и отечество, а в Турции довольно для коммерции жительства, то о сем от усердия моего к России кому надлежит открыл, почему и при­казано мне о том сочиня подать мнение».

Имеются, однако, все основания полагать, что Сарафов по­дал свое «мнение» если не от имени, то с ведома целой группы проживавших в России влиятельных армян. В конце своей док­ладной записки он предлагал запросить мнения ряда в Санкт-Петербурге «жительствующих из национальных же армян людей знатных», имена которых тут же перечислял. Вряд ли, конечно он стал бы ссылаться на эти лица, если бы не был уверен в совпадении их «мнений» с высказанными им взглядами и сделан­ными им предложениями. Среди перечисленных им имен мы находим не только имя армянского священника Шерестанова, но и имена ряда видных представителей армянской буржуазии, в том числе владельца шелковых фабрик и крупного негоцианта Григория Кампанова9). и знакомого нам «гоф-ювелира» Ивана Лазарева, еще в начале шестидесятых годов интересовавшегося планами освобождения Армении и оказавшего помощь ЭмннуИ.

Докладная записка Сафарова состоит, кроме введения и постскриптума, из четырнадцати параграфов.

Таков был проект, представленнный в нюне 1769 года рус­скому правительству Моисеем Сарафовым от имени целой группы проживавших в России влиятельных армян. Проект этот, сохранившийся в архиве Коллегии иностранных дел, представ­ляет, несомненно, большой исторический интерес. В нем преду­сматривалось освобождение армянского народа от чужеземного ига при содействии русских войск и создание армянского госу­дарства под покровительством и защитой России. Речь шла при этом не только об освобождении армянских областей, подвласт­ных Турции. Вопрос ставился, по существу, об освобождении всей Армении. Именно поэтому предполагалось начать воен­ные операции с захвата Еревана. Искренность рассуждений авто­ра докладной записки о стратегическом значении этой крепости весьма сомнительна. Под этим предлогом автор проекта стре­мился добиться лишь одного, а именно оккупации русской ар­мией, совместно с грузинскими войсками и армянскими добро­вольческими отрядами, территории Восточной Армении. Вос­созданное армянское государство должно было быть монархией, причем верховную власть предусматривалось вручить армянину, по-видимому одному из армянских меликов.

Интересно отметить ту большую роль, которая, согласно про­екту Сарафова, отводилась самим армянам в деле своего осво­бождения. Армяне не должны были уповать лишь на русские войска или оказывать им лишь пассивную помощь. Проект предусматривал не только создание специального добровольного корпуса из проживавших в России армян, во главе с «армянским командиром», но и широкое привлечение добровольцев из числа местного населения Восточной и Западной Армении, не говоря уже о самой широкой мобилизации средств, вплоть до использования церковной утвари.

Все эти идеи весьма напоминают планы Эмина о формирова­нии добровольческого отряда из русских армян для вторжения в персидские и турецкие области и организации там армянского повстанческого движения. Если припомнить, что Эмин вел свою пропаганду в России всего лишь за несколько лет до этого, что именно в Астрахани набрал он свой маленький отряд, что по еди­нодушному свидетельству и Ступишина, и астраханских властей его появление там произвело очень сильное впечатление на местных армян, то можно даже вполне законно поставить вопрос — в какой мере проект 1769 года, обязан своим возникновением пред­шествующей агитации Эмина? В этой связи особенно интересно отметить, что, по его собственному свидетельству, будучи в Аст­рахани, он имел сношения с тамошними «армянскими купцами», видевшими в нем грядущего освободителя Армении и предлагав­шими ему поэтому щедрые дары. А среди этих «армянских куп­цов» такие лица, как Сарафов и Кампанов, были в то время наи­более видными фигурами.

О судьбе представленного Сарафовым проекта мы узнаем из следующей ремарки, сделанной в Коллегии иностранных дел, одним из чиновников: «По сей записке докладывано было его сиятельству графу Никите Ивановичу Панину статским советни­ком Бакуниным, но его сиятельство по выслушают оной, не на­ходя ея достойною уважения, приказал только словесно надвор­ному советнику князю Моуравову, отправленному в Имеретию, объявить, чтоб он в бытность тамо разведал, и самого имере­тинского владетеля спросил, в какой конечной он и другия грузинския владетели с армянами находятся и могут ли они к че­му-либо с пользою, и каким образом употреблены быть и чтоб по соображении получаемых о том известей, он князь Моуравов и сюда донес. Такое ему при отъезде его объявление и действи­тельно учинено статским советником Бакуниным». Панин не обратил особого внимания на пред­ставленную ему докладную записку Сарафова. Его могла заин­тересовать лишь идея использования армян в военных действиях на кавказском фронте, хотя и к этой возможности он отнесся довольно скептически. Дело ограничилось поэтому лишь тем, что решено было поручить отправленному на Кавказ князю Моура­вову разведать об этом на месте.

Библиография

• Иоаннисян А.Р. И. Эмин. Ер., 1945
• Астраханская армянская колония и русско-армянские отношения в XVIII в.