Письмо К. Аргутинского-Долгорукова Хачатуру Лазаряну: различия между версиями

Материал из Лазаревы
Перейти к навигации Перейти к поиску
(Новая страница: «{{Архивный документ | название-рус = Письмо Аргутинский-Долгоруков Константин|К. Аргути…»)
 
Строка 4: Строка 4:
 
| название-арм =  
 
| название-арм =  
 
| название-фра =  
 
| название-фра =  
| архив =  
+
| архив = ЦГИА СССР
| фонд =  
+
| фонд = ф. 880
| опись =  
+
| опись = оп. 5
| дело № =  
+
| дело № = д. 25
| страницы (листы)=  
+
| страницы (листы)= лл. 124-126
 
| дата документа =21.11.1828
 
| дата документа =21.11.1828
 
| автор(ы) =   
 
| автор(ы) =   
Строка 16: Строка 16:
 
}}
 
}}
 
==Аннотация фонда==
 
==Аннотация фонда==
 
+
Копия.
 
==Содержание==
 
==Содержание==
 
[Одесса]
 
[Одесса]
Строка 32: Строка 32:
 
Действительно то, что правительство не воздало доселе ту справедливость, которую заслуживают наши соотечественники, столь много способствовавшие в блистательных успехах оружия российского войска в войне с персами; но правительство в сем случае невиновно, оно готово всегда подвиги сего преданного народа вознаграждать, лишь бы начальники за Кавказскими горами обращали внимание его к тому. Графство Эриванское всех паче обязано было пещися о том, чтобы воздать дань благодарения армянскому племени, которое тесно связано с сим графством. — Я очень постигаю, что Вам весьма трудно действовать на пользу нации сообразно желанию Вашему при таковых неблагоприятствующих обстоятельствах.
 
Действительно то, что правительство не воздало доселе ту справедливость, которую заслуживают наши соотечественники, столь много способствовавшие в блистательных успехах оружия российского войска в войне с персами; но правительство в сем случае невиновно, оно готово всегда подвиги сего преданного народа вознаграждать, лишь бы начальники за Кавказскими горами обращали внимание его к тому. Графство Эриванское всех паче обязано было пещися о том, чтобы воздать дань благодарения армянскому племени, которое тесно связано с сим графством. — Я очень постигаю, что Вам весьма трудно действовать на пользу нации сообразно желанию Вашему при таковых неблагоприятствующих обстоятельствах.
  
Относительно сношений Ваших с патриархом и двумя пастырями по известному делу, считаю долгом себе, хотя Вы и не принимаете, повторить Вам снова мою совершенную признательность и присовокупить к миротворному началу, Вами положившему, еще некоторые обстоятельства, к соображению прочного и непоколебимого утверждения действия Вашего служащих: известно Вам, как я думаю, что доносы двух архиереев заставили учредить по высочайшему повелению комиссию о разборе армянских дел, состоящую из одного председателя и двух членов [560] граждан Нахичевана и Григориополя; сии последние после двух или трех заседаний разошлись по домам; а первый оставался один до кончины своей, почему дела сии, получившие тогда некоторую гласность, могут ли быть преданы забвению по произволу Ефрема, ныне Вами убежденного, а завтра новым зловредным монахом, алчущим пить из чаши притязания подобно Мануилу, могущего быть преклоненным к возобновлению дел покойного Григория со всеми обстоятельствами! — Пока Вы, любезнейший брат, верный поборник и защитник чести и достоинства нации, не дадите мне подробного сведения о существенной благовидности намерения Ефрема, которое согласовалось бы с Вашим, до тех пор я веры такой иметь не могу в неизменности благотворного действия Вашего, зная поступки лиц, в деле сем желающих играть роль, душевным их качествам свойственную.
+
Относительно сношений Ваших с патриархом и двумя пастырями по известному делу, считаю долгом себе, хотя Вы и не принимаете, повторить Вам снова мою совершенную признательность и присовокупить к миротворному началу, Вами положившему, еще некоторые обстоятельства, к соображению прочного и непоколебимого утверждения действия Вашего служащих: известно Вам, как я думаю, что доносы двух архиереев заставили учредить по высочайшему повелению комиссию о разборе армянских дел, состоящую из одного председателя и двух членов граждан Нахичевана и Григориополя; сии последние после двух или трех заседаний разошлись по домам; а первый оставался один до кончины своей, почему дела сии, получившие тогда некоторую гласность, могут ли быть преданы забвению по произволу Ефрема, ныне Вами убежденного, а завтра новым зловредным монахом, алчущим пить из чаши притязания подобно Мануилу, могущего быть преклоненным к возобновлению дел покойного Григория со всеми обстоятельствами! — Пока Вы, любезнейший брат, верный поборник и защитник чести и достоинства нации, не дадите мне подробного сведения о существенной благовидности намерения Ефрема, которое согласовалось бы с Вашим, до тех пор я веры такой иметь не могу в неизменности благотворного действия Вашего, зная поступки лиц, в деле сем желающих играть роль, душевным их качествам свойственную.
  
 
Впрочем, привыкнувши с Вами беседовать откровенно, должен сказать, что вопрос мой о предании забвения нечестивых дел вовсе не основан на страхе, ответственность мою угрожающем; но не желая входить в состязания с монахами по таковым делам, хотел бы сохранить только себя от неприятностей, кои для меня будут неизбежны, уверяя Вас, что я был и семь готов стоять в оборонительном положении, снабженный многими нужными, верными сведениями, основанными на документах, изобличающих зависть, злонамеренные умыслы претендателей, желающих помрачить доброго имени, в протечении 30-летнего служения своего правительству и нации своей покойным дядей моим оставленного, в котором, скажу без лести, предки Ваши существенно содействовали.
 
Впрочем, привыкнувши с Вами беседовать откровенно, должен сказать, что вопрос мой о предании забвения нечестивых дел вовсе не основан на страхе, ответственность мою угрожающем; но не желая входить в состязания с монахами по таковым делам, хотел бы сохранить только себя от неприятностей, кои для меня будут неизбежны, уверяя Вас, что я был и семь готов стоять в оборонительном положении, снабженный многими нужными, верными сведениями, основанными на документах, изобличающих зависть, злонамеренные умыслы претендателей, желающих помрачить доброго имени, в протечении 30-летнего служения своего правительству и нации своей покойным дядей моим оставленного, в котором, скажу без лести, предки Ваши существенно содействовали.
  
Наше почтение сестре Катерине Мануиловне; будете все здоровы
+
Наше почтение сестре [[Лазарева Екатерина Эммануиловна|Катерине Мануиловне]]; будете все здоровы для удовольствия Вашего верного и преданного друга К. Ар. Д.
для удовольствия Вашего верного и преданного друга К. Ар. Д.
+
 
  
ЦГИА СССР, ф. 880. оп. 5, д. 25, лл. 124-126, Копия.
+
[[Категория:РГИА]]
[[Категория:]]
 

Версия 18:12, 1 ноября 2019

Письмо К. Аргутинского-Долгорукова Хачатуру Лазаряну
Архив: ЦГИА СССР
Фонд: ф. 880
Опись: оп. 5
Дело №: д. 25
Страницы (листы): лл. 124-126
Дата документа: 21.11.1828

Аннотация фонда

Копия.

Содержание

[Одесса]

Любезнейший брат и друг Христофор Екимович!

Приятнейшее письмо Ваше от 12 числа я имел удовольствие получить; душевно Вам признателен за новые опыты дружбы Вашей « непреложной любви ко мне.

Роковую весть о невинно погибшем молодом родственнике нашем я читал, и оплакивал и оплакиваю злосчастие отца и матери, коих одному богу возможно подкрепить. — Собираясь удар сей жестокий наносить им, мне желалось знать подробности сего нещастия, кем именно Вам сообщенного; почему покорно прошу любезного брата взять на себя труд написать ко мне, каким образом сия беда случилась, и в чем именно достоверность: ибо здешние слухи, как я уже писал, разноречивы, и заставили меня прибегнуть к французскому консулу, который взял на себя узнать чрез голландского министра, в Константинополе пребывающего, не находится ли он в числе пленных. Много будет зависеть от сего известия. Может быть молитва родителей и спасла его.

Мне и самому казалось странным, чтобы опекуны избирались из других губерний. Впрочем, я Вам дал слово, крепко держусь, хотя знаю, что Вы и сами убеждены в неудобности моего назначения.

Из слов Ваших я заметить должен, что обещание Ваше приехать к нам в Одессу ослабевает и весьма близко к тому, что Вы мимо нас пуститесь в путь; жалеть буду очень много, что Вы летнею порою остановлены были по стечению обстоятельств посетить нас. Одному богу известно, что следующий год, а особливо весна что скажет.

Действительно то, что правительство не воздало доселе ту справедливость, которую заслуживают наши соотечественники, столь много способствовавшие в блистательных успехах оружия российского войска в войне с персами; но правительство в сем случае невиновно, оно готово всегда подвиги сего преданного народа вознаграждать, лишь бы начальники за Кавказскими горами обращали внимание его к тому. Графство Эриванское всех паче обязано было пещися о том, чтобы воздать дань благодарения армянскому племени, которое тесно связано с сим графством. — Я очень постигаю, что Вам весьма трудно действовать на пользу нации сообразно желанию Вашему при таковых неблагоприятствующих обстоятельствах.

Относительно сношений Ваших с патриархом и двумя пастырями по известному делу, считаю долгом себе, хотя Вы и не принимаете, повторить Вам снова мою совершенную признательность и присовокупить к миротворному началу, Вами положившему, еще некоторые обстоятельства, к соображению прочного и непоколебимого утверждения действия Вашего служащих: известно Вам, как я думаю, что доносы двух архиереев заставили учредить по высочайшему повелению комиссию о разборе армянских дел, состоящую из одного председателя и двух членов граждан Нахичевана и Григориополя; сии последние после двух или трех заседаний разошлись по домам; а первый оставался один до кончины своей, почему дела сии, получившие тогда некоторую гласность, могут ли быть преданы забвению по произволу Ефрема, ныне Вами убежденного, а завтра новым зловредным монахом, алчущим пить из чаши притязания подобно Мануилу, могущего быть преклоненным к возобновлению дел покойного Григория со всеми обстоятельствами! — Пока Вы, любезнейший брат, верный поборник и защитник чести и достоинства нации, не дадите мне подробного сведения о существенной благовидности намерения Ефрема, которое согласовалось бы с Вашим, до тех пор я веры такой иметь не могу в неизменности благотворного действия Вашего, зная поступки лиц, в деле сем желающих играть роль, душевным их качествам свойственную.

Впрочем, привыкнувши с Вами беседовать откровенно, должен сказать, что вопрос мой о предании забвения нечестивых дел вовсе не основан на страхе, ответственность мою угрожающем; но не желая входить в состязания с монахами по таковым делам, хотел бы сохранить только себя от неприятностей, кои для меня будут неизбежны, уверяя Вас, что я был и семь готов стоять в оборонительном положении, снабженный многими нужными, верными сведениями, основанными на документах, изобличающих зависть, злонамеренные умыслы претендателей, желающих помрачить доброго имени, в протечении 30-летнего служения своего правительству и нации своей покойным дядей моим оставленного, в котором, скажу без лести, предки Ваши существенно содействовали.

Наше почтение сестре Катерине Мануиловне; будете все здоровы для удовольствия Вашего верного и преданного друга К. Ар. Д.