Красавица Ольга и диадема Бушерон

Библиотека

Авторы:	Нина Ершова
Издательство:	Сайт "Проза ру"
Ссылка:	[1]

Содержание

• 

Бриллианты Ольги Югославской

Блистательная принцесса Греческая и Датская Ольга прославилась прежде всего благодаря своей красоте, но немалую роль в этом сыграли и фамильные драгоценности.

Ведь именно в них она позировала знаменитому фотографу Сесилу Битону. Бриллиантовая тиара Boucheron принцессы Ольги Югославской, которая последней ее носила, была продана четой Карагеоргиевичей на аукционе Сотбис.

Известно несколько ее фотографий благодаря фотосессии, сделанной этим замечательным фотографом в различных бриллиантовых украшениях. Сесил Битон прославился не только своими великолепными работами, но и был на протяжении сорока лет официальным фотографом английской королевской семьи. Он так очаровал королеву Елизавету, что она позировала ему целых два часа вместо сорока минут. Впоследствии Елизавета разрешала ему присутствовать на всех приёмах, устраиваемых королевской семьём.

На одной из его фотографий и изображена Ольга в великолепной диадеме работы знаменитой мастерской Бушерон. Один из филиалов этой фирмы в 1973 году открылся в Японии.

Японцы умеют ценить прекрасное, поэтому неудивительно, что великолепное произведение ювелирного искусства - диадема из мастерской Бушерон оказалась на поздравительной открытке суримоно.

Кстати, ювелирным домом Бушерон была создана очень интересная диадема в виде волны по картине японского художника Кацусико Хоккусая, знаменитого мастера искусства суримоно.

Так что же это за волшебная тиара и как она оказалась у Ольги? Ведь именно благодаря Ольге она и стала так известна.

Ольга Югославская была супругой Павла Карагеоргиевича, принца-регента Югославии. Дочь Елены Владимировны, великой княгини и принца Николая, она унаследовала некоторые семейные драгоценности. Например, бриллиантовую диадему Елены Владимировны, подаренную той ко дню свадьбы.

Но эта роскошная тиара работы ювелирной фирмы Бушерон была не из наследства её бабушки, Великой княгини Марии Павловны-старшей, а соответственно, и её матери Елены Владимировны.

Тиара была заказана в 1907 году княгиней Марией Павловной Абамелек-Лазаревой, урожденной Демидовой, княжной Сан-Донато. Княгиня Абамелек-Лазарева приходилась принцу Павлу родной тетей по матери. Матерью принца была Аврора Павловна Демидова, княжна Сан-Донато, также как Мария Павловна, внучка знаменитой красавицы Авроры Карловны Шернваль. Аврора Павловна была замужем за Арсеном Карагеоргиевичем. Правда недолго, потому что оставила его через три года, но успела родить сына Павла Карагеоргиевича, будущего супруга красавицы Ольги Югославской.

Немного прожила и сама Аврора, всего тридцать один год. Она дважды была замужем. Вторым её избранником стал итальянский граф Николло Ногера. Она потом родила ему дочь Елену. А Елена, в свою очередь, родила в 1956 году сына Александра Тиссо, который сейчас вместе с женой Катариной и двумя детьми – Симоной и Пьером проживает в Англии.

Но теперь перейдем к наследству Марии Павловны - великолепной бриллиантовой тиаре.Она выполнена в цветочном стиле, в виде комбинации листье и цветов , в центре которых находятся бледно-желтые бриллианты. Работа выполнена мастерами фирмы Boucheron.

У четы Абамелек-Лазаревых своих детей не было, так что основная часть наследства перешла к племяннику-принцу Павлу Карагеоргиевичу. Конечно, такое великолепное украшение стала носить его стильная супруга, урожденная принцесса Ольга Греческая и Датская.

Принцесса Ольга внесла изменения в украшение - была добавлена бриллиантовая дорожка на основание тиары, что сделало тиару немного выше и еще более роскошной.

Принцесса Ольга последней носила эту тиару. К сожалению, материальный вопрос стал очень остро для четы Карагеоргиевичей. С прекрасной тиарой семье пришлось расстаться.

Мария Павловна Абамелек-Лазарева

Так кто же такая Мария Павловна,оставившая столь щедрое наследство своему племяннику? Прежде всего, она была внучкой знаменитой красавицы Авроры Карловны Шернваль.

Княгиня Мария Павловна Абамелек-Лазарева родилась в имении Сан-Донато 22 января 1876 года и крещена там же, в православной домовой церкви св. Николая Чудотворца, 30 января того же года. Ее крестным отцом стал сам император Александр II, впрочем, на таинстве крещения не присутствовавший (о нем было записано в метрике - «заочно»).

Ее отец, Павел Павлович Демидов , первым браком был женат на Марии Елимовне, урожденной княжне Мещерской, которая скончалась при родах первенца, названного в честь деда Елимом. Княжна Мещерская была первой и страстной любовью Александра III.

Его высокое положение не позволило Александру и княжне быть вместе, и он женился на Дагмаре, датской принцессе и в будущем русской императрице Марии Федоровне. А Марию Мещерскую спешно отдали замуж за богатого Павла Демидова.

Вторая жена Павла Павловича Демидова, княжна Елена Петровна Трубецкая , происходила из обеспеченной аристократической семьи: ее отец, Петр Никитич Трубецкой, был предводителем петербургского дворянства; мать, Елизавета Эсперовна, была из княжеского рода Белосельских-Белозерских. Елена родила князю Павлу шесть детей, в том числе, и Марию, прозванную домашними Мойной.

Первые годы жизни Мойны прошли в счастливой обстановке - между Итальянским королевством, во Флоренции, и Российской империей, преимущественно, в Киеве, где ее отца избрали городским главой. Когда ей было четыре года, отец, по неясным причинам, продал на аукционе всю Сан-донатскую собственность, движимую и недвижимую. Часть денег передали флорентийским сиротам, еще одна часть пошла на сооружение фасада флорентийского собора (в память об этом на нем водружен герб Демидовых).

Новый удел в Пратолино, перекрещенный в Виллу Демидофф, имел здоровый климат и чудный парк, где располагались строения ее самых известных владельцев - тосканских правителей Медичи. Расположенная на мягких тосканских холмах, на высоте около 400 м над уровнем моря, вилла появилась в 1569 г. как резиденция Бьянки Капелло, фаворитки Франческо I Медичи. Тосканский государь привлек к убранству виллы лучших мастеров той эпохи - Буонталенти и Джамболонью.Последний изваял гигантский скульптурный образ «Апеннино», символ Апеннинских гор, ставший и символом Виллы Демидофф.

С переселением туда Демидовых вход в парк украсили двумя гербами - Демидовых и Трубецких. О русских корнях всем должна была напоминать копия (сохранившаяся до сих пор) памятника Демидовым работы Лоренцо Бартолини: на ней изображены Николай Никитич Демидов и его сын Анатолий. Однако ранняя смерть владельца в 46-летнем возрасте оборвала планы по обустройству нового дачного гнезда.

Девочке было всего восемь лет, когда она потеряла отца, и ее воспитанием занялась мать. Елена Петровна любила Италию, и продолжала жить на два дома, на две страны. Вместе с детьми она перемещалась между Петербургом и Флоренцией, как и многие другие ее соотечественники-аристократы. В элитарной русской колонии во Флоренции она стала играть главную роль, которая впоследствии перешла, как бы по наследству, к ее дочери Марии.

В 1897 году Мария вышла замуж за князя Семен Семеновича Абамелек-Лазарева. Жениху было сорок лет, невесте - двадцать один. Князь Семен Семенович к тому моменту уже получил придворный чин шталмейстера, совершил ряд важных научных и природоведческих открытий, опубликовал ряд книг, объездил полсвета, являя собой зрелого и успешного мужчину, к тому же сказочно богатого. Свадьба прошла в Хельсинки.

Молодоженов разъединяло двадцать лет и разный жизненный опыт. Объединяло равное положение в обществе, богатство и знатность, а также любовь к Италии. У князя было собственное имение в Риме, ставшее теперь знаменитой Villa Abamelek - здесь пара обитала впоследствии продолжительные периоды.

Во Флоренции, в Пратолино почти постоянно жила мать Марии, княгиня Елена, завещавшая дочери это имение. Похоже, что из всех своих детей Елена выделяла именно Марию - «Маришет-шерри», как она ее прозывала. Об этом косвенно свидетельствует и ряд деталей: известно, к примеру, что Елена заказала известному флорентийскому скульптору Амосу Кассиоли изваять бюст именно Марии. Завещая Пратолино дочке специальным актом, мать писала, что в Пратолино, где Мария «провела детство, она может вести спокойный образ жизни, будучи во всем свободной, но без права продажи виллы».

Зимние месяцы чета Абамелек-Лазаревых предпочитала проводить в Петербурге, обитая в первые годы на Невском проспекте, близ Армянской церкви. Когда согласно семейному завещанию этот дом перешел в ведение армянского прихода, князь Семен купил и обустроил особняк на Миллионной улице, стремясь при этом скопировать свое прежнее петербургское жилье на Невском. Не забывал он и Пратолино, где прошел его медовый месяц: один из залов нового особняка был украшен картиной с изображением статуи «Апеннино» - еще один такой же сюжет помещен на римской вилле князя.

Мария в Петербурге увлекается музыкой и танцами. В особняке на Миллионной для нее специально оборудуется так называемая Театральная комната, с зеркалами, люстрами и особыми прожекторами. Серьезно музицировать она принялась еще до свадьбы, беря уроки у замечательного композитора М. А. Балакирева.

У супружеской пары выработался традиционный годовой цикл: полгода Абамелек-Лазаревы проводили в России, полгода в Италии.Княгиня не оставляла своим вниманием виллу в Пратолино: она соорудила изысканный дом смотрителя, привела в порядок запущенный парк, проводила раскопки с целью выявления ренессансной лестницы на виллу и остатков многочисленных гротов (Грота Пана, Грота Славы и Грота реки Муньоне). Не раз реставрировалась главная гордость парка - статуя работы Джамболоньи «Апеннино».

В Европе Мария завела связи с представителями культуры. В 1904 году, в один из наездов в Рим, она позировала Пьетро Канонике, восходящей звезде итальянской скульптуры. И сам маститый Каноника считал, что это один из его «лучших портретов».

Она много читала и пользовалась знаменитым флорентийским книгохранилищем, Библиотекой Вьёссё, подписавшись на абонемент. Она горячо любила литературу и даже приобретала письма любимых авторов (Тургенева, в первую очередь). Известно, что позднее, после революции, она старалась спасти разнесенные по свету реликвии русской истории,скупала автографы Николая II и его супруги Александры Федоровны и других российских государственных деятелей.

Когда вспыхнула Первая мировая война, князья Абамелек-Лазаревы срочно вернулись в Россию, щедро жертвуя Красному кресту, отечественной авиации и флоту. Неожиданно 19 сентября 1916 г. Семен Семенович скончался в Кисловодске. Он был погребен в родовой усыпальнице в Петербурге. Весной 1917 года вдова уехала в Италию, воевавшую тогда как союзница России по Антанте, и обратно уже никогда не вернулась.

На родине к власти пришел строй, ненавидящий так называемых «бывших». Некоторое время княгиня питала иллюзии относительно скорого падения этой власти, но после того, как даже правительство Муссолини признало СССР, она обратилась с прошением о получении итальянского подданства и без затруднений стала итальянской гражданкой в 1925 году. Всю свою долгую жизнь, впрочем, она верила в то, что когда-нибудь «большевизм будет искоренен».

В советской России демидовские сокровища были национализированы, однако Сан-донатские князья за долгие годы своей жизни за пределами родины приобрели серьезные капиталы, которые находились в европейских банках. Как рантье Мария получала весьма крупные суммы из банков - более миллиона лир в год, что позволяло ей продолжать благотворительную деятельность.

В память о покойном супруге она устроила Инвалидный дом для ветеранов Первой мировой войны, пожертвовав для этой цели итальянскому государству виллу Le Romite в Галуццо и единовременный взнос в 100 тыс. лир. По ее желанию это учреждение стало называться Национальный инвалидный дом им. князя Семена Абамелек-Лазарева. Согласно семейной традиции, она помогала Демидовской школе-интернату (Istituto Demidoff) во флорентийском квартале Сан-Никколо.

Началась Вторая мировая война, радикально изменившая жизнь. В 1943 году Пратолино заняли нацисты - они разместились в доме и выселили княгиню со слугами в хозяйственные постройки. Виллу не раз бомбили англо-американские войска и погибших оккупантов хоронили прямо в саду виллы. В письме от 1946 г. в Афины к вдове брата она писала: «Пратолино было во время войны на передней линии... Мой бедный парк очень пострадал от бомбардировок, тысячи деревьев сломаны и повалены, вилла тоже пострадала, стены, которые окружали парк, обрушились».

По воспоминаниям местных жителей, княгиня в военные годы раздавала одежду окрестным крестьянам, продавала фамильные драгоценности ради поддержания разоренного хозяйства.

Скончалась бездетная княгиня в 1955 году и была погребена в Пратолино. Ее наследником и приемным сыном являлся князь Павел Карагеоргевич, принц-регент Югославский ,который был родным племянником Марии Павловны.

Князь Павел Георгиевич

Князь Павел Карагеоргиевич был единственным сыном князя Арсена Карагеоргиевича и Авроры Павловны Демидовой, а также племянником короля Сербии Петра I. По матери он был потомком Авроры Шернваль, известной финляндской красавицы и благотворительницы, которой посвящали стихи Лермонтов и Баратынский.

В 1903 году вместе с семьёй вернулся в Сербию. Он получил образование в Оксфордском университете и в 1923 году женился на принцессе Ольге Греческой. После убийства своего двоюродного брата короля Александра Павел стал регентом при его несовершеннолетнем сыне Петре и пытался маневрировать между Англией, Германией и СССР. Именно при нём в 1940 году были установлены дипломатические отношения между Белградом и Москвой.

В 1939 году Павел с супругой совершили государственный визит в Германию, а 25 марта 1941 году премьер-министр Королевства Драгиша Цветкович подписал с его санкции венский протокол о присоединении Югославии к Тройственному пакту.

Вот как пишет об этом визите адъютант Гитлера:"В первых числах июня 1939 г., в Берлин из Югославии с государственным визитом прибыла приглашенная Гитлером знатная пара: принц-регент Павел со своей супругой Ольгой. Урожденная принцесса Греческая и Датская, она приходилась сестрой герцогине Марии Кентской, близкой родственнице британского короля Георга VI. Это родство сыграло определенную роль в приглашении. К тому же впервые член царствующей династии нанес визит фюреру национал-социалистического государства. Визит этот по его помпезности затмевал даже приезд в свое время Муссолини. Фюрер заранее приказал перестроить и переоборудовать под резиденцию для почетных гостей имперского правительства дворец Бельвю в Тиргартене.

Гитлер дважды пожелал остаться с гостями наедине. На второй день он устроил в своей квартире обед в их честь, а на третий — чаепитие в новой оранжерее Имперской канцелярии. Он считал, что во время бесед в узком кругу есть больше возможностей оказать влияние на гостей. Фюрер сильно рассчитывал на то, что содержание его бесед с ними на предварительно выбранные темы будет передано англичанам, хотя и не знал еще, что принц-регент и его супруга прямо из Берлина отправятся в Лондон, чтобы повидаться со своими родственниками при британском дворе.

В программе визита стояла и вагнеровская опера «Нюрнбергские мастера пения» в Государственной опере на Унтер-ден-Линден; дирижировать должен был Герберт фон Кароян. Мне тогда впервые удалось услышать этого ныне знаменитого маэстро, который еще лишь начинал свою музыкальную карьеру. Геринг, который в качестве прусского министра-президента являлся хозяином берлинской Государственной оперы, стоял за Карояна, между тем как Геббельс, не имевший никакого влияния на это прусское государственное учреждение (не знаю, по каким именно причинам — личным или художественным), Карояна терпеть не мог. Гитлер спектаклем этим оказался разочарован. Я слышал, будто он был недоволен неточными вступлениями оркестра, а также считал дерзким для молодого музыканта дирижировать великим творением без партитуры. Мол, даже сам знаменитый Вильгельм Фуртвенглер себе этого не позволял...

Чем пышнее были внешние рамки этого визита, тем большее неудовлетворение его результатами испытывал Гитлер, ибо никак не мог найти контакта со своими гостями. Мое первое впечатление от их встречи на Лертском вокзале меня не обмануло. Эти люди пришлись фюреру не по душе...

Югославия согласилась подписать пакт, что вызвало в стране массовые демонстрации, а в ночь на 27 марта и переворот, в результате которого несовершеннолетний король Пётр был провозглашён королем, а Пакт был расторгнут, что вызвало оккупацию Югославии Германией.

Принц-регент узнал о перевороте в 7 утра 27 марта в Загребе. После телефонной беседы с Белградом он первым делом проконсультировался с английским консулом в Загребе на предмет возможного выезда в Грецию. Эта идея наглядно опровергает имеющий хождение миф о Павле как поклоннике Гитлера и безусловном стороннике союза с немцами.

Павел действительно выехал сначала в Грецию (кстати, югославское радио известило граждан страны, что бывший регент уехал в Германию), затем в Каир, после чего был переведён британскими войсками под домашний арест в Найроби (Кения), а в 1943 году переехал в Йоханнесбург из-за проблем со здоровьем. Провозглашение в 1945 году Югославии республикой и объявление Павла военным преступником сделало невозможным его возвращение на родину.

В 1948 Павел, получив швейцарское гражданство, поселился в Женеве, а затем в Париже, где и умер. В 2011 г. реабилитирован посмертно Высшим судом в Белграде.

В 1969 году на аукционе Сотсби Павел Карагеоргиевич продал Римскому Генеральному Обществу недвижимости всё имущество виллы Пратолино со всеми угодьями, завещанной ему тёткой, Марией Павловной Демидовой.