Община в лицах. Лазарев Иван Лазаревич

Строительство армянских храмов и расцвет национальной общины в Петербурге связаны с именем видного общественного и политического деятеля Ованеса Егиазаровича Егиазаряна, которого Россия знает как графа Ивана Лазаревича Лазарева.

Как удостоверяет грамота Екатерины II от 3 октября 1776 г., род Лазаревых ведет свое начало с ХIV в. Прямой предок И.Л. Лазарева Эммануел Манук Егиазарян был владетельным князем одной из областей Армении в годы правления персидского шаха Аббаса I, который обещаниями всевозможных привилегий, званий и благоденствия сумел ради процветания своего государства перевести в город Исфаган некоторые знатные армянские семьи. Уже при Аббасе II сын Манука Егиазар Егиазарян служил управляющим персидского монетного двора и телохранителем самого шаха. Правнук Егиазара, также Егиазар (Лазарь Назарович Лазарев), пользовался безграничным доверием шаха и был назначен правителем города Джульфы (Джуга) близ Исфагана. После падения шаха Надира ситуация в Персии дестабилизовалась настолько, что дальновидный Егиазар Егиазарян почел за благо расстаться со страной, дабы обеспечить безопасность и благополучие своего семейства под крылом единоверной России.

Оставив многочисленные угодья в предместьях Джульфы и построенный его предками великолепный исфаганский дом, Егиазарян примерно в 1750 г. переехал в Астрахань. Поскольку влажный климат был противопоказан Лазарю Назаровичу Лазареву, он в 1758 г. переселился в Москву, которая привлекала его не только здоровым климатом, но и широкими возможностями для промышленной и торговой деятельности. Обладавший огромным капиталом и незаурядными организаторскими способностями, Лазарев сперва купил у своего земляка Закара Игнатьевича Шериманяна (Захария Шериман) первый двор с каменными и деревянными постройками. 18 мая он поселился в одной из этих построек вместе со своей женой Анной Овагимовной, сыновьями Ованнесом (Иван), Минасом (Мина), Хачатуром (Христофор), Овакимом (Еким или Иоаким) и единственной дочерью Анной. Отметим, что Захарий был сыном Игнатия Шериманяна, который в свое время являлся одним из наиболее видных деятелей армянской общины.

Осев в полюбившейся ему Москве, Лазарев не теряя времени развернул здесь широкую предпринимательскую деятельность. Прежде всего, он, по примеру своих земляков-исфаханцев Шеримановых, Кампановых, Макаровых, основал шелковую и бумажную мануфактуру, для чего выписал искусных мастеров из Азии и Западной Европы. Шелковое производство особо поощрялось русским правительством, и потому Лазарев вложил крупные средства в это прибыльное дело, купив у того же Шериманяна его фабрику во Фрянове под Москвой. Этой старейшей шелковой мануфактурой, одной из лучших в России, Лазаревы владели с 1758 по 1826 г. После смерти И.Л. Лазарева мануфактура перешла к Екиму Лазаревичу Лазареву. Шелк мануфактуры часто использовали для обивки парадной золоченой мебели, бытовавшей в убранстве дворцов.

Спустя время Лазарев, скупив несколько земельных участков на улицах Мясницкой, Сретенке и в Столповом переулке, взялся строить дома, а кроме того устроился на службу переводчиком при управлении дипломатических и торговых связей России с Персией, что расширяло круг его знакомств и открывало замечательные перспективы для дальнейшей коммерческой деятельности.

К 70-м гг. Лазарев был уже известным в России и за ее пределами крупнейшим горнозаводчиком. В России он вложил деньги в выгодные для страны проекты и вошли в первую семерку миллионеров. За выдающиеся заслуги в области развития российской промышленности Екатерина II указом от 20 мая 1774 г. возвела Лазарева и его потомков в российское дворянство.

Деятельность Лазаря Лазарева была высоко оценена армянским католикосом Гукасом I. По случаю освящения армянской церкви в Москве в 1781 г. католикос направил Лазареву благодарственное слово, а после его смерти – слово соболезнования его сыновьям.

Старший сын Лазарева Иван Лазаревич был, по единодушному мнению историков, одной из наиболее ярких личностей екатерининской эпохи. В 60-е гг. он переехал в Петербург, где сделал блистательную карьеру. Обладая кипучей, деятельной натурой и глубоким умом, образованностью он был тонким дипломатом и политиком, предпринимателем широкого размаха, замечательным хозяйственником и крупным меценатом. Человек высоких нравственных правил, Иван Лазарев стал одним из крупнейших благотворителей России. На протяжении всей своей жизни он оставался одной из наиболее видных персон в окружении Екатерины II и Павла I. Его государственный ум был озабочен оказанием помощи соотечественникам, испытывающим страдания под игом Персии и Турции. Ивану Лазареву императрица дала высочайшие поручения по переселению армянского народа в Россию, по сношению с иерархами Армянской церкви, по разным видам политики государства.

Вместе с архиепископом Иосифом Аргутинским Лазарев принимал непосредственное участие в подготовке проекта воссоздания Армянского царства под эгидой России. Трезвые политики, Лазарев и Аргутинский противостояли проектам создания республиканской Армении, прекрасно понимая, что монархическая Россия не станет в полной мере покровительствовать чуждой ей государственно-политической структуре.

Дружеские отношения, существовавшие между Лазаревыми и Аргутинскими, закрепились благодаря сложившимся родственным узам. По сообщению исследователя биографии рода Лазаревых А. Базиянца, «один из племянников И. Аргутинского, Давид Борисович Аргутинский-Долгорукий, был женат на племяннице И. Л. Лазарева Устинье Ивановне Сумбатовой, по матери Лазаревой». В 1764 г. он стал гоффювелиром, иначе говоря, ведал практически всем ювелирным делом в России, хотя никогда не был золотых дел мастером в профессиональном смысле слова: изготовлением ювелирных изделий и торговлей драгоценностями он не занимался. Состояние Лазарева ко времени его назначения гофювелиром уже исчислялось миллионами. Он владел производством, имениями, деревнями, домами, 16 тысячами крепостных душ, к которым никогда не относился как к рабам, но делал все возможное если не для благополучного, то хотя бы нормального их существования. Огромное графское состояние значительно увеличилось благодаря приобретению им в течение 1778-1784 гг. владений Строгановых в Пермской губернии с горными заводами и соляными промыслами.

С именем гофювелира Лазарева связана история одного из крупнейших алмазов мира. Переехавший в Россию из Голландии земляк и ближайший родственник Лазаревых джульфинский купец Григор Сафрасян, некогда приобрел на Востоке редчайший алмаз весом 194,7 карата и в 1767 г. положил в Амстердамский банк для сохранения «за тремя печатями» «на красном воску». Отсюда и первое название бриллианта – «Амстердам». Сафрасов поручил своему племяннику Ивану Лазареву продать дороже уникальную драгоценность, «и за расходы, что в выручке будет, равною половиною нам разделить», – как засвидетельствовал сам И.Л. Лазарев. По фамилии гофювелира, ставшего на некоторое время фактическим владельцем сокровища, алмаз стал называться «Лазаревым».

Вскоре драгоценность купил за 450 тысяч рублей один из фаворитов Екатерины II граф (впоследствии князь) Григорий Орлов, в 1773 г. решивший преподнести его императрице в день ее тезоименитства. Впрочем, Орлов приобрел сокровище не на свои деньги, а на казенные, причем с ведома самой императрицы, пожелавшей обладать уникальным камнем. Но во избежание пересудов о том, что ее величество тратит государственные капиталы, расходы на приобретение бриллианта были приписаны Орлову. И хотя Орлов недолго владел сокровищем, он успел дать ему свою фамилию. Впоследствии окончательно названный «Русским», легендарный алмаз, украшавший скипетр российских императоров, перешел на хранение в Оружейную палату московского Кремля.

Лазарев близко общался с такими крупными государственными и политическими деятелями, как канцлер Безбородко, генерал-фельдмаршал Суворов, князь Потемкин-Таврический, граф Румянцев-Задунайский, генерал-прокурор князь Вяземский, графы Орловы, генерал-адъютант Зубов и другие, не менее значительные фигуры. Позиции Лазарева при российском дворе укреплялись благодаря его разноплановой общественной деятельности. Поддержка влиятельных лиц, с которыми Лазарев дружил, обеспечили ему почетное место в кругах российской высшей знати.

Несмотря на то, что Лазарев считал себя гражданином России, его государственный ум был занят поиском путей независимости Армении, заботой об улучшении жизни соотечественников за пределами родины. Всеми силами Лазарев стремился юридически закрепить права армян, нашедших прибежище в России, добивался для них статуса российских подданных. Одновременно он создавал благоприятные условия для обеспечения жизнедеятельности армянских общин в южной России – на черноморском и азовском побережьях, а также в Петербурге и Москве. Лазарев сознавал, что обеспечение физической и религиозной безопасности – только начало возрождения армян. Жизнедеятельность зависит от духовных, интеллектуальных завоеваний в области науки, просвещения и культуры. По мысли Лазарева, в Москве и Петербурге, как крупнейших научных и культурных центрах державы, следовало осуществить устройство учебных заведений для армянского юношества, чтобы отсюда распространять ростки знаний среди многочисленного населения общин.

Одной из важнейших целей графа было возведение армянской церкви в Петербурге. Фамилию Лазаревых, вплоть до ее прекращения в 1871 г. по мужской нисходящей линии, отличали благочестие, стремление помогать страждущим, любовь к культуре. Они не только построили для соотечественников храмы в Москве и Петербурге, но и основали в Москве Армянское училище, впоследствии переименованное в Институт восточных языков господ Лазаревых; учредили армянскую типографию для издания памятников древнеармянской литературы. Лазаревы были первыми во всех социальных начинаниях, способствовавших просвещению и религиозно-нравственному воспитанию. Их целью всегда оставалось сохранение армянского национального самосознания вне родины.

Лазаревы значились в важнейших геральдических книгах России, а в справочной книге Санкт-Петербурга середины ХIХ в. их фамилия помещена в одном из главных разделов, которым открывается объемистый справочник. В этом разделе отмечены особы «первых пяти классов обоего пола с обозначением фамилии, имени, отчества, занимаемых должностей и с показанием места их жительства». Среди них выделяется имя представителя второго поколения Лазаревых – «Действительного Статского Советника Христофора Екимовича Лазарева и его супруги Екатерины Мануиловны, живущих на Невском проспекте, в доме № 42».

12 июня 1785 г. И.Л. Лазарев, поддавшись уговорам братьев Орловых, купил у них мызу Ропшу в сорока верстах от столицы и при ней имение Кипень с шестнадцатью деревнями, в которых насчитывалось более двух тысяч крепостных крестьян. Лазарев долго колебался, прежде чем согласиться на сделку, прекрасно понимая, что император Павел I питает болезненное отношение к Ропше. Это место вызывало в государе мучительные воспоминания о его отце, императоре Петре III, убитом здесь в результате дворцового переворота 1762 г. Прекрасно понимая, что рано или поздно им по прихоти императора Павла придется проститься с Ропшей, Орловы решили извлечь из нее максимальную пользу. На что и поддался Иван Лазаревич, которому это прекрасное имение нравилось всегда.

Назначив своим управляющим члена Вольного экономического общества инженера Г. Энгельмана, Лазарев по проекту архитектора А. Порта заново отстроил дворец в имении, разбил парк в пейзажном стиле, соорудил плотины и перебросил мостики. Сочетая в себе качества эстета и хозяина, граф стремился не только к получению удовольствия, но и извлечению доходов из имения. Найдя применение естественным источникам, образующим с помощью плотин многочисленные пруды, Лазарев фактически заново отстроил ропшинскую бумажную фабрику.

Проект был поручен тому же Фельтену, взявшемуся за работу в мае 1787 г. и уже в январе 1789 давшему долгожданное добро на пуск. Лазаревская бумажная фабрика действовала почти до середины ХХ века, пока ее не разбомбили фашисты в годы Великой Отечественной войны. Впоследствии Ропша была восстановлена. «Как и прежде, обширные водоемы и сама постройка нашли хозяйственное применение – в Ропше находится опытная рыбная станция». Сегодня трудно судить о первоначальном облике здания, построенного Фельтеном, поскольку в ХIХ-ХХ вв. оно претерпевало существенные изменения. Можно лишь сказать, что архитектурный почерк главного фасада характерен для зодчего.

К Лазареву, превратившему запущенное имение в роскошный архитектурный комплекс, приезжали августейшие гости, которых привлекала красота и пышность дворца, прекрасная охота и истинно армянское хлебосольство хозяина. Императоры, короли, наследные принцы, прочие высокие особы, посещавшие Санкт-Петербург в годы правления Екатерины II и Павла I, непременно гостили в графском имении. Своим присутствием почтила хозяина и Екатерина II, выбравшая Ропшу для кратковременного отдыха во время поездки по России в 1878 г.

Гибель сына окончательно сломила графа Лазарева. 1798 г. он взял у Павла I отпуск и отправился на минеральные воды Кавказа подлечить пошатнувшееся здоровье. Граф уже доехал до Астрахани, когда высланный следом фельдъегерь вручил ему Высочайшее повеление немедленно вернуться в столицу для важной встречи с императором. Каково же было удивление встревожившегося Лазарева, когда император изъявил желание... приобрести Ропшу. Любивший это имение граф не имел никакого желания продавать его, но император властно потребовал назначить цену. Не решаясь отказать самодержцу, а тем более называть цену, Лазарев попытался уйти от ответа и дипломатично сказал, что Ропша, как и его собственная жизнь, принадлежит императору. Когда же Павел назвал 500 тысяч рублей, Лазарев с присущей ему дипломатичностью тут же вызвался выделить из этой суммы 100 тысяч рублей на благотворительные цели в столице. За эту важную государственную услугу император тут же посвятил Лазарева в кавалеры ордена Св. Иоанна Иерусалимского.

24 октября 1801 г. скончался граф И.Л. Лазарев. Как истинный христианин, он жил для блага людей, мужественно перенося удары судьбы и личное горе: две его дочери умерли в младенческом возрасте, а единственный сын погиб на войне. Лазаревы не изменяли высокой фамильной традиции, передававшейся из поколения в поколение: они непрестанно заботились об обездоленных, помня Христову заповедь о том, что, подавая нищему, человек дает взаймы Богу.

Имение и основную часть фамильного имущества Иван Лазарев завещал своему младшему брату Овакиму (Екиму), имевшему четырех сыновей. Младший из них родился в год гибели Артемия Лазарева и в честь двоюродного брата был назван его именем. Артемий-младший буквально повторил судьбу своего кузена: став военным, гвардии штабс-ротмистр Артемий Екимович Лазарев участвовал в сорока двух боях. Кавалер орденов Св. Анны второй степени, Св. Владимира четвертой степени с бантом и других боевых наград, он погиб в 22 года от взрыва ядра под Лейпцигом. Останки А.О. Лазарева были перевезены в Петербург и также захоронены в церкви Святого Воскресения.

За полтора года до смерти И. Л. Лазарева архиепископ Иосиф 30 марта 1800 г. заверил его завещание, согласно которому граф передавал прицерковные дома на Невском проспекте храму и общине. Дар был оговорен следующими условиями: при жизни И.Л. Лазарева и его жены Екатерины Ивановны оба дома и получаемые от них доходы, а также издержки на содержание и ремонт числились за Лазаревыми.

«По смерти обоих нас дом, который, выходя из церкви, состоит по левой стороне со всею к нему пристройкой, кроме внутреннего украшения и мебели, и под другим домом имеющиеся лавки отдано быть имеет в управление попечителей церковных». Второй дом, «который по правой стороне, при выходе из церкви», кроме магазинов, расположенных на нижнем этаже, по завещанию переходил к наследникам Лазарева по мужской линии вплоть до третьего колена. «Когда родовые три колена пройдут, тогда и тот дом имеет быть уравнен с другими, и распоряжение доходами и расходами зависит от попечителя».

Спустя три года после смерти графа его братья и вдова обратились к императору Александру I с прошением сложить с них самих и их наследников в пользу церкви прав на дома с тем, чтобы «утвердить и обеспечить на будущее время пользу... церквей и образ их содержания». При этом с согласия наследников был подробно указан порядок управления церковными доходами. В именном указе на имя военного губернатора Санкт-Петербурга писалось «о дозволении и разрешении наследникам действительного статского советника Лазарева, согласно их желанию и воле первого завещателя, привести в исполнение статьи постановления об управлении армянских церквей и их собственностей и об освобождении принадлежащих к оным домов от полицейских повинностей». К указу прилагались соответствующие постановления епархиальных армянских архиепископов и Католикоса Всех Армян.

19 июня 1804 г. император дал согласие на такой «акт благородного самопожертвования наследников Лазарева в пользу церкви». Это дало возможность и другим общинам, по примеру петербургской, начиная с 1806 г. «быть освобожденными от полицейских повинностей во всем, на том основании, как постановлено вообще о домах и имуществах, к церквам других армянских исповеданий принадлежащих».

Процесс привел к тому, что указом от 17 ноября 1810 г. имущественные интересы Армянской церкви ограждались теми же законами, которые защищали интересы самой Русской церкви. А 17 августа 1818 г., ровно за год до своей кончины, вдова И.Л. Лазарева Екатерина Ивановна подарила церкви принадлежавшую ей территорию в 64 кв. сажени в западной части церковного двора.

Источник

• [1]