Тигранян Минас/Строительство армянских церквей в Санкт-Петербурге

Впервые он прибыл в Россию в 1701 году и в дальнейшем осуществлял периодические связи России с Эчмиадзином, Персией, Западной Европой и с папой римским. Он обращал внимание Петра I на необходимость возвести на берегу Каспийского моря большой монастырь, который мог бы также служить и крепостью. Одновременно он просил разрешения соорудить армянскую церковь в Санкт-Петербурге. В обращении к подканцлеру барону Шафирову от 20 ноября 1714 года вардапет Минас писал: “Всепокорно прошу, чтобы позволено было построить церковь армянскую в Петербурге, которая, по милостивому Его величества соизволению, уже было и позволена была строить, ибо из того будет всем вид, что мое старание не о иных делах (политических. — а. А.), но только о строении церквей, чем могу и армянский народ к себе в приязнь усерднее превращать (расположить. — а. А.)”.

Архимандрит Минас, как видно из текста, упоминает о каком-то уже ранее полученном разрешении, о котором на сегодня ничего не известно. Хотя просьба архимандрита (вардапета) Минаса не была удовлетворена, сам факт ее свидетельствует о том, что к тому времени в городе было, вероятно, немало армян.

Армянская община в Санкт-Петербурге стала постепенно увеличиваться; Петр I по-прежнему призывал армян в Россию для расширения в стране торгового и промышленного дела, обещая “честный армянский народ ради христианства содержать в особливой милости”. Но, несмотря на такое благорасположение Петра I, армянские общины в Санкт-Петербурге и Москве по-прежнему не имели возможности строительства каменных храмов. Это видно из письма вардапета Минаса от 8 марта 1722 года в Государственную Коллегию иностранных дел, где он, в частности, сообщал: “И тому де лет с десять (в 1714 году. — а. А.) по его прошению, его императорское величество изволил было повелеть в С. Петербурге дать место под церковь их армянскую и на слободу, однако же того по се время не учинено, и он, Минас вардапет, сим просит о том же и дабы ныне вскоре повелено ему было отвести здесь в Москве места на сто дворов, а в Санкт-Петербурге на 50 дворов и под церкви, и под кладбища к таким слободам пристойные места”.

Стремясь к расширению экономических связей с европейским Западом, Петр был заинтересован в участии армян как талантливых предпринимателей и незаменимых помощников в деле организации устойчивой системы торговли. Но при Петре I армяне, жившие в Москве и в Санкт-Петербурге, так и не смогли получить разрешения на постройку храмов, так как Св. Синод Русской православной церкви в те годы препятствовал возведению армянских церквей в этих главных городах России. И, несмотря на обещание Петра I принять “оный армянский народ, ради христианства, в особливую милость и протекцию”, их просьба не была удовлетворена.

Ситуация несколько улучшилась во время краткого царствования преемницы Петра I Екатерины I (1725–1727). В декабре 1724 года вардапет Минас в очередной раз прибыл в Санкт-Петербург, где он вел переговоры о приведении армянского народа под защиту и покровительство России. Об этом упоминал, в частности, французский посланник в Санкт-Петербурге де Камерон в своем донесении в Париж от 16 декабря 1724 года: “В одном из предыдущих писем я сообщал, что один киргиз-кайсацкий князь, вступивший под покровительство царя, крестился недавно в православную веру. После того сюда приехал депутат от армянского князя с изъявлением готовности именитейших людей его нации и всего народа принять подданство царя”.

15 сентября 1725 года вардапет Минас вместе с местными армянами обратился в Св. Синод с ходатайством о том, чтобы выстроить в Санкт-Петербурге молитвенный дом. Рассмотрев эту просьбу, Синод указом от 29 сентября определил: “…дом молитвенный иметь в Петербурге армянам дозволить и в службе их по своему закону запрещения не чинить (не делать. — а. А.), только вновь костела (церкви) с отменой от домового строения им не чинить, и из благочестивых российского народа христиан по оному своея веры мудрованию не превращать и никакого соблазна и церкви Божией уничижения не творить под великим штрафом и жестоким наказанием”.

Таким образом вероисповедное положение петербургских армян улучшилось. Теперь им разрешалось иметь молитвенный дом для совершения богослужения, но разрешалось это, правда, со значительными ограничениями.